16 июня
Сегодня произошло нечто неприятное уже на моей, так называемой, работе. Я, как обычно, пошла вечером на вокзал. Как всегда, взяла с собой дорожную сумку, чтобы не подумали что-нибудь не то. В платном зале ожидания села рядом с шикарным, богато одетым мужчиной лет тридцати. Он читал какую-то газету. Я спросила у него, сколько времени, и постаралась при этом улыбнуться как можно обольстительнее. Он улыбнулся в ответ — это был хороший знак. Я сидела около получаса, не двигаясь, закрыв глаза, притворяясь спящей. А потом заревела. Это всегда действовало безотказно. Мужчина стал меня успокаивать, спрашивать, что случилось, почему я плачу. И я наплела ему историю о том, что меня должны были встретить, но не встретили. А адрес, написанный на листочке, а потеряла. В общем, пыталась разжалобить, как могла. Попросила его помочь хоть чем-нибудь, но он как будто не расслышал последних фраз. Сказал: «Пойдем со мной».
— Куда? Зачем?
— Просто на улицу. Посидим на лавочке, поговорим, и, может, я что-нибудь придумаю. Да и угощу чем-нибудь.
Я согласилась. А что мне было делать? Без денег возвращаться домой? Чтобы мать обматерила. Ведь не каждую ночь я хожу на вокзал. И этот мужик купил бутылку вина, очень вкусное пирожное и два пластмассовых стаканчика. Ели, пили, он расспрашивал и расспрашивал меня. Мне стало страшно. Он уже не верил ни одному моему слову. И я спросила: «Так вы поможете мне? Мне ведь не на что купить билет домой. Пожалуйста. Одолжите мне совсем немного денег, и я их скоро вам вышлю».
Он смолчал. «Тогда я пошла,» — сказала я. Он вселял мне уже почти демонический страх — высокий, крупный, коротко стриженный, с жестким лицом и пустыми голубыми холодными глазами. Я почувствовала, что если не уйду прямо сейчас, случится что-нибудь плохое.
Я встала, протянула руку к сумке, но он перехватил ее (руку) и очень больно сжал. Я чуть не закричала, а он сказал: «А ну стой, маленькая б...» Я хотела закричать, чтобы позвать на помощь, открыла было рот, но он зажал его ладонью. Его вторая рука забралась под юбку. Меня чуть не стошнило. Он потянул меня в темноту за деревьями. Это и спасло меня. Его хватка ослабла, я резко рванулась. В его руке остался клок моей дешевой юбки.
И я побежала. Он не гнался за мной. Только крикнул: «Я денег хотел тебе дать, дура».
Но я не проститутка. Я не хочу этим заниматься. Мне не нужны такие деньги.
Мать, когда узнала, что я вернулась без денег, а последние, что были, потратила на вход в платный зал ожидания, начала материться. Но я не слышала ее слов. Заперлась в ванной и долго ревела под шум воды.
А сейчас вот пишу. Хотя хочется войти в комнату мамы, лечь рядом с ней, прижаться к ее горячему боку и рассказать все, что у меня на душе накопилось. И чтобы она пожалела меня, напоила крепким, горячим чаем с медом и сидела бы рядом со мной, пока я не усну, держа меня за руку. Ну вот, опять эти чертовы слезы. Я должна быть сильной, затем, чтобы выжить.